Сознание постепенно меркло и Стинолин оставалась один на один с демонами в своей голове. Они рвали и тянули её жилы в разные стороны, заставляя вздрагивать и корчиться от приступов боли. Боль накатывала волнами, тело, только привыкнув к страданиям, на несколько мгновений расслаблялось, позволяя ощутить облегчение, затем удавка обхватывала её живот с новой силой, увлекая за собой в глубину мук. Но что есть физическая боль для дроу, для жрицы Ллос, прошедшей испытания в пещерах? Казалось, что жизнь в Мензоберранзане должна была подготовить её к любым ситуациям, но сейчас всё ощущалось иначе. Не было шанса ускользнуть, применить одну из её бесчисленных уловок, или привлечь кого-нибудь на помощь.
Волны боли неустанно обманывали её ожидания на прекращение пытки, будто ища лазейку в броне её темного сознания они обвивались змеями вокруг торса жрицы. Её мышцы жили своей собственной жизнью, они то вытягивали её тело, то сжимались с такой силой, что её конечности казались сделанными из стали. «Lloth, belbau dro ussta khel, to elgg ukt elamshin’s ogglinen» («Госпожа, дай жизнь телу моему, дабы убивать воли твоей врагов»/прим. переводчика) - взмолилась девушка изо всех сил.
Вдруг нестерпимо яркий луч света появился на её смеженных веках, Стинолин застонала и завозилась на постели, пытаясь вновь укрыться в знакомой тьме и не желая выходить на свет, где останутся без прикрытия все её страдания. Тьма растворяла, размывала и как бы сглаживала все острые углы конструкции её души. Свет же наоборот безжалостно показывал все несовершенства креплений её истин.
Девушке всё не удавалось переместиться, тело не подчинялось, все движения были хаотичны и не связаны с её желаниями. Воля дроу и упорство жить заставляли её терпеть и твердить себе, что приступ не может быть бесконечным. Она никак не могла сосредоточиться на своей молитве, знакомые слова ускользали от неё и не складывались в привычные воззвания. Зубы эльфийки всё крепче сжимались и скоро ей казалось, что они вонзятся своими корнями ей в череп. Глаза девушки стали наполняться слезами в попытках скрыться за пеленой от нестерпимо яркого луча.
Но тут голова Стинолин сильно закружилась, виски сдавило, во рту появился кислый вкус, который быстро расползался от желваков к языку, а дальше в самое горло. Девушка резко дернулась и её вытошнило. Несколько сильных спазмов переместили тело жрицы, тем самым укрыв от навязчивого луча солнца, и она вновь окунулась во тьму, лишившись сознания.
***
Петро какое-то время ещё ехал в повозке, вертя в руках странную карточку. В его голове постепенно укладывались впечатления от произошедшей встречи. Затем он спрятал её за пазуху и будто решившись на что-то и боясь передумать, быстро встал и выпрыгнул из повозки на ходу. И действительно, на залитую полуденным солнцем землю приземлился уже другой человек, в его глазах не было ни тени сомнений, осанка была прямая, а походка ровная. Воин не спеша двинулся к цели своего путешествия, он обошел всех купцов, чья репутация позволяла сбыть краденное, и со смаком поторговался с каждым из них. В результате его карманы наполнились приятной тяжестью монет, существенно отсрочив необходимость новых вылазок, ведь если всё пойдёт по плану, то нужно будет затаиться на долгое время, а то и вовсе сменить локацию. Он закупил необходимые припасы и даже присмотрел изящный серебряный браслет для своей напарницы. Быть может, такая замена того ожерелья её устроит, и она будет разливать чуть меньше яда вокруг себя.
Воин какое-то время побродил по городу, собирая слухи, проверил доски объявлений, посетил баню и трактир, где вкусно откушал и ненадолго поднялся наверх с самой сговорчивой дамой. Дела были сделаны и стоило возвращаться в пещеру, чтобы подготовиться к последней охоте. Жизнь праздного гражданина пока для него могла быть лишь временной маской. Стоило еще поработать для того, чтобы потом отойти на покой. Благо, с дроу его промысел стал вдвое удачнее, да и особой платы она за это не требовала. Ему даже иногда приходило в голову, что ей было бы достаточно лишь компании Петро. Но он сразу же отказывался от этой мысли, памятуя как она реагирует на любые его шутки на тему их близости. Однако вопрос о том почему дроу путешествует с ним не давал ему покоя, заставляя зудеть его рыжую бороду.
Петро без труда нашел повозку на обратный путь, на этот раз ему следовало сойти пораньше, поэтому он сразу устроился поближе к выходу. Мужчина понимал, что человек с набитыми карманами, да без охраны будет интересен людям его сферы деятельности, а эта небольшая уловка позволит несколько запутать следы на случай, если за ним кто-то следит. Поездка прошла без особых событий: попутчики в большинстве своем спали, а беседы остальных были скучны и лишены информации. По всей видимости большой город отнял много сил у деревенских жителей.
Сойдя с повозки, Петро некоторое время прошел за ней пешком, следя за обстановкой и контролируя, чтобы никто за ним не увязался, затем воин начал постепенно углубляться в лес и двигаться в сторону убежища. Вечернее солнце делало мир таким прекрасным, будто он находится в картине какого-то искусного художника. Мягким розовым светом были залиты верхушки деревьев, ветер мерно шелестел листьями, а животные и птицы завершали свои дела и слетались в гнезда, с удовольствием обмениваясь новостями о прошедшем дне. Однако этот спокойный вид природы угнетал Петро, вступая в конфликт с его внутренним миром. Воин давно обозначил себе цель и договорился с самим собой, что пойдёт ради неё на всё, не жалея себя и кого бы то ни было, но почему-то сейчас ему казалось, что он не учитывает каких-то обстоятельств. Их союз со жрицей был настолько необычен и редок, что не стоило обменивать его на хлипкую надежду.
Вдруг взгляд Петро натолкнулся на явные следы от обуви, он мигом напрягся и достал меч. Странно, дроу никогда не позволяла себе передвигаться открыто, а это значит, что у них гости.
Воин начал по дуге приближаться к лагерю, разыскивая новые отпечатки, но вокруг ничего не было, кроме того, что он уже заметил. Это был один человек и направлялся он прямиком к убежищу. Сомнений не было, кто-то обнаружил их, и нужно было спешить. Увидев, что их импровизированная дверь, лежит на траве, а вход в пещеру ничем не прикрыт, мужчина несколько раз сильно нажал на глаза, чтобы смягчить переход со света во тьму, и ворвался внутрь, намереваясь разрубить первого кто ему встретится на пути.
Но тихий стон эльфийки заставил его выронить оружие и броситься к маленькой чёрной тени, лежащей на его постели. Неужели её ранили? Он принялся аккуратно ощупывать её, разыскивая раны или увечья, но доспех был цел, а осмотреть живот она не давала, всё время скручиваясь словно змея.
- Стинолин, кошечка, что случилось? – он взял в ладони её лицо и обратил его к свету, пытаясь встретиться с ней глазами. Веки дроу были крепко смежены, лицо покрыто испариной, а изо рта текла струйка желчи. От увиденного его сердце сжалось, он не верил, что жрица Ллос может выглядеть так беспомощно. В попытке снова осмотреть её торс, он аккуратно повернул её на бок и попытался разнять руки, крепко сцепленные на животе. Одна из кистей выглядела сильно опухшей, он отодвинул пластины доспеха, чтобы рассмотреть её повнимательней: на запястье чернела большая гематома, а под ногтями виднелись ярко желтые следы от какой-то пыльцы.
- Не может быть! – Петро вслух запротестовал своим мыслям и принялся оглядывать лежанку и пол вокруг неё в поисках цветов. И действительно под его сапогами и вокруг лапника лежало множество фиолетовых бутонов, воин постарался быстро собрать уцелевшие из них и бросил их в плошку. Ему следовало принять решение, эти цветы могли быть и ядом, который оставил убийца, и противоядием, которое могла собрать дроу в борьбе за жизнь.
- Черт! Я ничего в этом не смыслю – мужчина опустился на колени и запустил руки в волосы, лихорадочно соображая. Очевидно, что с цветами он не сможет разобраться без посторонней помощи. Клирик из него был неумелый, он привык наскоро обматывать свои раны тряпьем и тащиться к лекарю, после чего сознание как правило покидало его, посему он ни разу не был свидетелем того, как именно происходило лечение. «Мари! Верно!» - Петро со всей силы ударил себя по лбу. Он должен привести знахарку, нужно лишь чтобы Стинолин дотерпела до её прихода. Он вновь принялся ощупывать лоб девушки и заглядывать в глаза, гадая насколько всё плохо и не приведёт ли он помощь, когда будет уже совсем поздно. Очередной спазм выдернул эльфийку из его рук и её тело затряслось в конвульсиях.
- Девочка, ты нужна мне. Не бросай меня сейчас! – взмолился Петро и начал спешно выкидывать всё из сумки в поисках эликсира, наконец заветная бутылочка с красным содержимым сверкнула в его руке, и он не без борьбы начал вливать его в рот жрицы, с трудом разжимая её зубы.
Первые глотки были сразу же выплюнуты, организм дроу отказывался принимать лекарство, но постепенно воину удалось напоить её зельем. Паузы между спазмами почти сразу начали увеличиваться, а тело Стинолин обмякать. Петро ещё некоторое время сидел рядом и гладил эльфийку по голове, стараясь облегчить её страдания. Он прекрасно понимал, что напиток не вылечит её от яда, но поможет ей продержаться какое-то время пока он ведёт помощь. Лицо девушки разглаживалось, становясь по детски чистым, будто обнажая совершенно другую личность, которая всё это время была скрыта под маской воинственной жрицы. Петро с трудом заставил себя оторваться от этого странного зрелища, аккуратно высвободил руки из её волос, достал второй эликсир из сумки и оставил рядом с лежанкой, на случай если дроу всё-таки придёт в себя. Воин, подобрал меч, вышел на улицу, аккуратно приладил ширму, закрывающую вход в пещеру, и углубился в лес, где вечерние сумерки поглотили его силуэт.
Картинка просто ВАУ 😍 Очень вкусно написано!! Петро молодец!! Ждем Мари 🚀
Очень понравились главы, словно сериал смотрю) Что же дальше? * усевшись поудобнее, раскурил ароматную трубку и подпёр скулу кулаком, готовясь внимать новому повествованию*
Маленькая изба на краю деревни была окутана крепким запахом цветов и растений, казалось, что он покрывает её словно саваном, пряча от примитивного людского мира. Дом выглядел тёмным: сквозь открытые ставни не проливался свет, и даже занавеси не белели в зияющих порталах окон. Изразцы вокруг дверей и полотенца у крыльца были сплошь усеяны солярными знаками и рунами, отчётливо давая понять, что хозяин непростой человек. Несмотря на то, что дом стоял на отшибе, к нему вела хорошо протоптанная тропа из деревни, но ещё более широкая дорожка вела из леса.
По ней скорым шагом приближался путник, плотно укутанный в плащ. В его быстрой походке угадывалась усталость от неблизкого пути и сильное волнение. Он шёл прямиком к двери и, даже не потрудившись отряхнуть одежду с дороги, сразу сделал несколько крепких ударов, взывая к хозяину. Дом не ответил, будто бы замерев от его самоубийственной смелости. Мужчина подождал некоторое время, в этот поздний час изба выглядела заброшенной, но эту словно замершую картину разбавлял ветер, который свободно гулял меж пучков трав, развешанных на крыльце, то перебирая их, то смешивая между собой. Тогда он ударил снова, на этот раз добавив несколько сильных движений ногой. Дверь поддалась от его напора, и путник сразу же нырнул внутрь, притворив ее за собой.
Петро очутился в просторном помещении: вместо обычных сеней, изба встретила его сразу большим залом, в центре которого был установлен круглый деревянный стол на крепких ножках. Стулья были расставлены у стен вместе со множеством шкафов разной величины. По другую сторону прямо напротив гостя, через стол, находилась вторая дверь, массивная и на первый взгляд не имеющая ручки. Воин замер, он так стремился проникнуть внутрь, а теперь замялся, не зная, как ему дальше быть. Но решив, что ворваться с мечом он сможет в любой момент, Петро понял, что лучше будет сначала проявить учтивость и, поднеся один из стульев к столу, уселся на него и принялся ждать.
Почти сразу же дверь напротив него распахнулась и пред ним предстала высокая худая женщина в длинной белой сорочке, будто уходящей в подпол. Русые волосы не были убраны в косу, а наоборот свободно раскинулись на плечах и груди ворожеи, придавая объема её фигуре. Взгляд внимательных глаз был устремлен на Петро, лицо же ничего не выражало, однако на нем присутствовали следы недавнего сна.
Воин аккуратно кашлянул в кулак и поглубже уселся на стул: - Было незаперто.
Хозяйка ничего не ответила и лишь по-птичьи наклонила голову на бок.
- Я удивлен. Наверно не стоит так делать, это же опасно - зачем-то принялся заботиться о ней мужчина.
Женщина двинулась к комоду, ее фигура скользила по полу, практически не издавая звука, лишь шелест ткани по полированным доскам сообщал об изменении ее местоположения. Она открыла дверцу, вынула оттуда большой глиняный кувшин и кружку, и не спеша двинулась к гостю.
Петро глядел словно завороженный. Белая устремленная ввысь фигура приближалась к нему словно по длинному тоннелю, стенки которого, напротив, будто растягивались. Густой запах трав проникал с улицы и бил в нос, заставляя голову кружиться и путая воина в своих мыслях. Стук глиняной кружки и звук наливаемой жидкости вернул его на землю, оказывается женщина уже давно подтолкнула к нему напиток и всё это время ждала, когда он к нему притронется.
- Я не для себя - мужчина резко отодвинул кружку и хотел в волнении вскочить, но рука ворожеи мягко опустившись ему на плечо, остановила его.
Женщина медленно поставила кувшин на стол и плавно зашла к нему за спину. Воин внутренне заметался, не желая терять ворожею из виду, но его тело не послушалось и замерло. Вторая рука легла ему на плечо, и он вдруг ощутил невероятную тяжесть, спину заломило словно от панцирного доспеха, колени заболели, а руки дернулись в стремлении поймать падающую голову. Ладони ворожеи заскользили по плечам воина вниз и ненадолго замерли на талии, быстро согревая кожу даже сквозь одежду. Не будь Петро в таком смятении, его тело сразу же по-мужски отреагировало бы на такие прикосновения.
- Что смотреть? - услышал Петро ее низкий голос совсем рядом.
- Мою подругу отравили, она страдает сильно, Мари, помоги, здесь недалеко - Петро боялся сказать много или сказать слишком мало.
- Сейчас новая Луна. Не могу. - женщина наконец вышла из-за спины воина и покачала головой, её глаза были обращены куда-то поверх головы Петро.
- Я заплачу! - воин вынул несколько монет, вырученных сегодня в городе, и выложил их на стол, затем не задумываясь добавил к ним серебряный браслет, предназначавшийся для его спутницы.
Женщина повернулась всем телом и заскользила к высокому узкому шкафу, открыла один из ящиков, вынула оттуда какой-то мягкий мешочек и вернулась ко столу.
- Возьми - она распустила завязки и пригласила гостя запустить в него руку.
Петро послушно выполнил просьбу, даже не подумав сначала заглянуть туда, внутри оказались мелкие камни с очень гладкими краями. Он взял один из них и положил его на стол. Камень глухо звякнул о поверхность.
- Еще - приказала ворожея.
- Послушай, нам нужно идти. Пожалуйста! - вспомнив о Стинолин, воин вновь заволновался, и теперь ему казалось, что он уговаривает её слишком долго и они могут не успеть.
- Еще - не обращала внимание на его слова женщина.
Петро резко запустил руку в мешок и достал еще один камень, а за ним по приказу Мари и другой. Когда воин потянулся за следующим, она остановила его и бережно положила мешок на стол. Теперь всё её внимание было направлено на камни, она взяла их в руки и принялась тереть между ладонями, отдавая им своё тепло, а затем поднесла к ушам. Тревожность воина с каждой минутой возрастала, он уже не мог усидеть на месте, поэтому вскочил со своего стула и принялся расхаживать по залу. Дом отзывался недовольным скрипом в ответ на каждый его шаг.
- Вижу замок, ключ к которому ты ищешь. Вижу поле без конца и без края. Вижу женщину, ради которой ты его пересечешь. - Мари высыпала камни обратно в мешок, где они перемешались, ударяясь друг об друга.
Какое-то время они молчали. Петро вглядывался в ее лицо, силясь угадать какие слова смогут ее уговорить, но пустые почти белые глаза женщины ничего не выражали и были обращены будто бы внутрь себя. Наконец она сама вынула из мешка еще один камень и согнулась над ним, отгородившись густыми волосами от гостя.
- Будь по-твоему, холодный рыцарь - глухо ответила она через некоторое время.
Потерявший надежду Петро чуть было не подбежал к ней, чтобы обнять, но вовремя остановил это неуместное проявление чувств.
- Жди - бросила женщина и вышла, оставив на столе камень с руной.
Лицо воина осветила улыбка от уха до уха. Неужели ему наконец удалось проявить упорство, да еще и так чтобы по итогу никого не сгубить. Он опустил ладонь на рукоять меча, которая приятно охладила его пыл, и принялся расхаживать вперед-назад по залу. Перед его глазами стояла картинка счастливого будущего: он наконец откладывает свое ремесло, покупает дом в большом шумном городе, где соседи сплошь приличные люди, не видавшие большой дороги, в его спальне обязательно будет большое окно из которого будет открываться чудесный вид на сад с яблонями, из плодов которых его жена будет печь необычайно вкусные пироги. Жена… он сделал глубокий вдох, чтобы унять лёгкую дрожь, которая сразу овладела его телом при этом слове.
Петро встряхнул головой, нужно до поры прекратить эти пустые мечты. Он должен сосредоточиться на деле, нельзя потерять Стинолин, слишком многое теперь на кону. Если он не справится, то он уже никогда не сможет собрать свое доброе сердце воедино, и ему останется только блуждать по свету и искать способ умереть.
От печальных мыслей его отвлекла скрипнувшая дверь, ворожея вернулась: она была в дорожной одежде и с большим заплечным мешком.
- Мне известен только мой лес. Тебе придётся вести – обозначила Мари и вытянула руку вперед.
Петро быстро подошел, положил её руку к себе на плечо и направился к выходу. Но как только они вышли, женщина остановила его и глубоко поклонилась дому, нарисовав в дорожной пыли на пороге какой-то знак, после чего они змейкой устремились в лес.
На удивление их способ перемещения не сильно замедлил путь, Мари смело шла вперед, полагаясь на дорогу, которую выбирал для них воин, а в топких местах он брал её на руки, решив что так будет безопаснее. В густом же лесу казалось, что они менялись местами и женщина угадывала направление, ориентируясь по одной ей известным знакам. Постепенно начинало светать, и первые птицы уже разминали свои крылья, вылетая из своих гнёзд. Но вид того, как природа просыпается вовсе не занимал Петро, и чем ближе они подбирались к их пещере, тем сильнее становилось его волнение. Он понимал, что с тех пор, как он ушёл за помощью, прошло уже довольно много времени и страшно боялся не успеть, он надеялся, что упорства дроу и её тяги к жизни хватило, чтобы продержаться до рассвета. Казалось, что волнение Петро уже достигло своего апогея и только аккуратная поступь ворожеи сдерживало его от того, чтобы перейти на бег.
Наконец показался вход в их убежище, и воин крепко сжал зубы, готовя себя стойко перенести всё что представится перед его взором. Он отодвинул ширму и сразу бросил взгляд на постель: тело дроу переместилось, конвульсии по всей видимости снова вернулись к ней и теперь она лежала ближе к центру пещеры, практически в кострище. В руках девушки была пустая склянка от второго эликсира, видимо Стинолин всё-таки очнулась и нашла в себе силы, чтобы выпить новую порцию. Петро облегченно выдохнул, его страшные мысли не подтвердились. Он нырнул в пещеру, приглашая вместе с собой ворожею.
- Девонька? – позвала Мари, но ей никто не ответил.
- Я застал её на постели, она металась, не давая потрогать свой живот, как раковина, которая не хочет показывать жемчужину – горло мужчины схватил спазм, и он замолчал на секунду, чтобы справиться с волнением, прежде чем продолжить.
- Она была вся в поту. Я дал ей эликсир, и тогда она постепенно перестала дрожать, после чего я сразу пошёл к тебе – воин устраивал жрицу на своих мешках пока рассказывал. Дроу бессильно застонала, реагируя на перемещения, но она была настолько слаба, что даже не попыталась как-то протестовать.
- На её руках я заметил пыльцу, а вокруг были какие-то растения, но я не понял яд это или наоборот лекарство, поэтому просто собрал всё и оставил здесь. Посмотри – Петро протянул плошку с фиолетовыми бутонами, которые выглядели еще более безжизненно, чем дроу.
- Это лекарство, я чувствую, мне не нужно трогать – ворожея отвела руку воина и, нащупав угол пещеры, опустилась на колени и принялась раскладывать инструменты и травы из своего мешка. Воин с интересом отметил, насколько велик был её арсенал: какие-то склянки, плошки, ножи, ягоды, шишки, растения, корешки. Но тут Петро обратил внимание в каком состоянии была её одежда. Подол плаща был порван в одном месте, а на рукавах скопилась грязь вперемешку с репейником. Странно, он был уверен, что вёл Мари достаточно ловко, и теперь недоумевал, когда это могло произойти.
- Она выживет? – мужчина внутренне сжался, ожидая ответ.
- Мне нужен огонь. Когда разведешь – оставь нас. И будь терпелив, лечение займёт время. – Мари взяла двумя руками серп: одной за ручку, второй за лезвие, и поднесла ко своему лбу. Ворожея замерла в такой позе и стало понятно, что продолжения диалога не будет, воин должен выполнить указание и больше не мешать.
Петро хотел было узнать стоит ли найти какой-то еды или хотя бы принести воды, но не рискнул. Он быстро развёл костёр, благодаря чему убежище сразу начало наполняться теплом, бросил последний взгляд на свою напарницу и вышел. Он понимал, что там, где творится первородная магия, не следует присутствовать мужчине.
Он понимал, что там, где творится первородная магия, не следует присутствовать мужчине.
Утираю пот занавеской!!!
Я застал её на постели, она металась, не давая потрогать свой живот, как раковина, которая не хочет показывать жемчужину – горло мужчины схватил спазм, и он замолчал на секунду, чтобы справиться с волнением, прежде чем продолжить.
Прям жутко стало в этот момент... 😬