Не почувствовав рядом её тепла, Рейн резко открыл глаза и сел на постели.

— Что ты делаешь?

Марселия стояла на цыпочках у распахнутого окна и курила.

Курила у его окна. Его трубку. В его куртке на голое тело. Хитрая, растрёпанная и прекрасная. Тихая, будто отблеск огня на гладкой поверхности тёмных вод. Такая умопомрачительная, что от одного только взгляда дыхание густело мёдом у самого сердца, вылепляя внутри огромное горячее солнце.

Лучшая — как и всегда.

Его.

— Захотелось влезть в твою шкуру и понять, каково это — быть тобой, — объяснилась Марси и, заметив, что он встал, вскинула бровь. — О, великий плут, да вы совершенно голый!

— Так и будешь смотреть?

— Ну ты же смотришь, — парировала она и сделала очередной затяг. — Каждый раз, когда я одеваюсь. И когда раздеваюсь. Всегда. Думаешь, я не замечаю?

Рейн лишь вздохнул — не смотреть у него и вправду не получалось — и, подойдя ближе, обнял её со спины. Из открытого окна сквозило тихой ночной прохладой — так, что волоски на коже тут же встали дыбом. Собственная куртка, прижимающаяся к груди и животу, ощущалась странно.

Всё ощущалось странно, но он не хотел прекращать.

— Так что я не пялюсь, а до сих пор отыгрываю твою роль, — докончила Марси.

Рейн уткнулся носом в её затылок и легонько поцеловал. Вдохнул запах дыма, льна и крапивы, затерявшийся в меди волос. На секунду прикрыл глаза, вбирая мгновение. Спросил:

— И каково это — быть мной?

— Ощущения, знаешь, странные. Я бы сказала — грустно. Сексуально. И снова грустно.

— Сексуально?

— И грустно, — увильнула она. — Ты слишком много думаешь.

Марси картинно взмахнула трубкой.

— Тварь я дрожащая или право имею? — передразнила она, имитируя его выговор и тихонько хохотнула. — Ах, что же получится, если смешать корень горчеглавки с листом тысячелистника и зачаровать получившееся цветными брызгами? А когда аватара ступает по Фаэруну, чего в ней больше: духа или материи? Почему жизнь так жестока, и я не умер в младенчестве? Как вычислить угол атаки дракона? Почему расщепление...

— Вот так, значит? — мягко прервал он, выдохнув слова прямо ей в ухо. — А что если я попробую влезть в твою шкуру?

— О нет, у тебя точно не выйдет.

— И почему же?

— Потому, Велкир, что я чисто физически не могу представить ситуацию, в которой я подхожу к тебе, обнимаю со спины, а в твою поясницу вдруг упирается хороший такой…

— Прошу, не продол…

— Хуй! — с чувством выговорила она и торжественно отложила трубку.

Не сдержавшись, Рейн рассмеялся и прижался к Марси крепче.

— Ого, ты умеешь смеяться? Серьёзно? — едва обернувшись, улыбнулась она. — Хочешь, буду повторять это слово чаще? Могу прямо сейчас начать!

Марси глубоко вдохнула.

— Хуй-хуй-хуй!

— Вообще-то, ты до сих пор в моей шкуре, — улыбнулся Рейн, накрывая пальцами небольшое аккуратное плечико. — А я так не разговариваю.

— Зато я разговариваю, — сказала Марселия, невозмутимо передвинув его руку ниже.

И, одним движением сбросив с себя куртку, поманила его за собой.